По ту сторону. Детектив - Маргарита Макарова

– Да, ерунда… Мне теперь такие пустяки не страшны… – он попытался засмеяться.

Он взял трубку из рук девушки и повернул аппарат к себе. Я тоже прижалась к трубке.

– Настеныш, дорогой, почему не встретили? – продолжал мурлыкать Ахмед, но уже в динамик телефона. – Поговорить нужно. Может, мне пенсию хозяин выплачивать будет?

В трубке послышался смех.

– Встретиться надо, – сменил он тон. – Прямо сейчас, ты сможешь?

– Ну подъезжай к моему дому на Тушинскую. Я в Макдоналдс выйду, пожру заодно. Буду ждать тебя на улице, у входа, или за столиком, – она почти промычала это. Слова расплывались и как будто растекались в ее горле.

– Ты что там? Воробушком летаешь?

– Нет… у нас тут возникли обстоятельства… – она снова рассмеялась. – До встречи, дорогой. Ребята хотели уже ехать к тебе. Что-то долго ты в больнице провалялся… – трубка замолчала, и лишь короткие гудки говорили, что телефон технически исправен.

– Ах вот ты где, дорогуша, – врачиха показалась как-то слишком не вовремя. – Это он?

– Мы же договорились, – шепнул мне Ахмед на ухо.

– Нет… нет…

– Тебя на приключения тянет? Нам пора, – она оценивающе осмотрела Ахмеда.

– Минуточку, я сейчас.

– Все, что просила, я сделал. Настю ты запомнила?

Я кивнула.

– Больше ничего не знаю, – затараторил он, стараясь говорить как можно тише. – У меня только один телефон. Она может знать больше. Хотя… сомневаюсь. В группе у каждого один телефон. Хотя… Они – четверо – все очень дружны… Откуда заказчики берутся – спроси у Арсения.

– А Арсений кто? Хозяин? – мой вопрос повис в воздухе. Прикрыв разрезанный и кровоточащий зад курткой, он кинулся к дверям.

Я поплелась следом. Было совершенно ясно, что сам Ахмед на Тушинскую не поедет. Его там ждет не одна Настя.

– Халата лишнего нет у вас? – я залезла в больничную машину.

– Ну ты, барыня, мы что, ждать тебя должны? – врачиха поморщилась, но, приглядевшись ко мне, улыбнулась. – Что, нашла того, кого искала?

– Тетенька, раз вы такая добренькая, отвезите меня к Тушинской, и немедленно, и дайте мне ваш халат.

Она снова внимательно посмотрела на меня.

– А другого выхода нет? Может милицию позовем? Это вроде их дело.

– Вроде их. Но кто это им объяснит? У меня не получилось. Да и времени нет. Милиция даже не почесалась поискать его.

– Может раненого потревожить побоялись? – хихикнул шофер.

– Там подельники его должны подойти. А мне заказчик нужен. А эти спугнут всех – ничего не узнаем. Следователь меня за наркоманку принял.

– Ясно, хотя тут мы можем ему анализ твоей крови дать. Чтобы не было сомнений.

– Если человек уверен в том, что я вру, ему уже ничего не поможет. Он скажет, что у меня новые наркотики, которых вы даже и определить не можете.

– Тормозни-ка, – врачиха показала придорожную лужу. – Вот что.

Она вышла из машины. Я растерянно смотрела на нее.

– Дай свой жилет, – кивнула она шоферу. – И рубашку… тоже сними.

Шофер неохотно снял с себя одежду.

– Ничего, ничего, – скороговоркой пробормотала врачиха, увидев недовольную гримасу парня. – Не замерзнешь.

Она сдернула с сидения грязную просиженную тряпку неопределенного цвета и повертела ее в руках.

– На вот, надевай прямо поверх своей рубашки. А халат больничный сними, – она протянула мне вещи. – Сначала – конспирация. А то нам потом опять тебя штопать.

– Да кто меня узнает – без глаза. Волосы подберу, и все.

– Девочка, ты не знаешь, с кем имеешь дело. Никогда нельзя недооценивать болезнь. Лучшее лечение – это профилактика заболевания. Они же делали фильм… Кто знает – какая у них возможность запоминания… Да что я тебе объясняю! Ты же биолог…

Не замолкая, в каком—то яростном приступе разговорчивости, она помогала застегнуть мне чужую рубашку и жилет. Я растеряно натянула на себя мужские вещи. Короткая ночнушка нелепо торчала из-под клетчатой сорочки шофера.

Женщина присела на корточки у лужи и опустила руки в мокрую грязь, с прилипшим к ней тополиным пухом. Погрузив их полностью и вымазавшись основательно, она поднялась и стала вытирать их о шоферские шмотки.

Вопль протеста раздался из глубины кабины.

– Молчи, дорогой. Отстираем. Простая грязь. Главное, чтоб потом крови не было.

Она схватила тряпку и обвязала ее вокруг талии, сделав прочный узел.

– Вот так хорошо будет. Тряпку обмазывать не буду, – оценивающе оглядела она плоды своего труда. – Теперь волосы. Тут ты права. Они тебя по волосам могут узнать, – она сняла свою докторскую шапочку и тоже вымакала ее в грязи. В заключении всей операции, просто вытерла руки о мое лицо.

– Отлично! – удовлетворенно бросила она. – Где тебя высадить, чушка?

– Во дворах, напротив Макдоналдса, на Тушинской. А в больницу я уже сама доберусь. Пешком. Там два шага.

Глава 5

Потапенко сидел на подоконнике распахнутого настежь окна. Жара заставила его снять рубашку. Худенький, подростковый торс нелепо сочетался с круглыми, черными очками, привычно сидевшими на кончике носа. Он лениво жевал бутерброд с докторской колбасой и запивал его лимонадом. Это была маленькая стеклянная бутылка, такие продавались много лет назад и были заветной мечтой каждого, умевшего клянчить ребенка. «Буратино» – уверенно гласила надпись на этикетке. Тополиный пух, так внезапно открывший летнюю хмарь, нагло летел в окно, щекоча нос и облепляя сладкое горлышко бутылки. Потапенко сплюнул.

– Что? Вкус, знакомый с детства? – Николаич вошел внезапно, хлопнул дверью и резко нарисовался прямо перед хрупким следователем. – А разделся чего? Тоже решил порнушку снять? – он хлопнул на стол тоненькую папочку. Не имея тяжести, она скользнула по гладкой поверхности пустого стола и, уткнувшись в печатную машинку с пропавшими кнопками, замерла. – Из больницы звонили. Марина Гринкович. Анализы мне переслали.

Потапенко снова сплюнул, хмуро посмотрел на коллегу из под бровей.

– Дай хоть пожрать спокойно. Ты бы видел эту девку! Морда синяя, опухшая, хронический посталкогольный синдром. Просто кошмар, чего не наговорят эти алкаши. Пить надо было меньше.

– Или больше, – улыбнулся Николаич. – А жрешь чего тут? В столовке сегодня отличный борщ.

Он уселся на единственный свободный стул и потрогал клетчатую рубашку, небрежно кинутую на одну из бумажных груд.

– Опоздал. Все сожрали.

– Ну хорошо, любезный. Ты что узнал об этой белоруске? Соседи ее что говорят?

– Ой, давай не будем об этой наркоманке. Обычная драка внутри тусовки. Резаные раны садо-мазо, плюс бред съехавшей с крыши игломанки. Я не психиатр.

– Может, нарколог? – Николаич злобно посмотрел на него.

– Во, во… Пусть к наркологу идет…

– Вот ее анализы. Она не наркоманка… – эксперт подтолкнул пачку бумаг.

– Говори больше… Мало ли, какие она наркотики употребляет… Наши врачи разве могут что-то определить?!

– Короче, ты можешь говорить что хочешь, но дело в том, что девушка сама сегодня в Склифе кого-то прижала. Охранник говорит, она его скальпелем по заду полоснула.

– Ну вот, я же говорю. Какие-то свои разборки.

– Я еще не все сказал. Врач, которая ее возила на свидание, сказала, что девка в засаду пошла, в Макдоналдсе встречу там назначили ей. Или ему… так что собирайся, поедем. Это уже серьезно.

– Проплыла вся порезанная в темноте, выползла к больнице, – да бред какой-то. Друзья – наркоманы и подвезли ее. Сами порезали и подкинули к больнице, – Потапенко и не думал покидать комфортное место на сквозняке, в проеме открытого окна. Жара медленно вносила тополиный пух, замедляя сознание и отметая все возможные мотивации какого-то движения.

– Ты каких фильмов американских насмотрелся? Это только у них подкидывают к больницам. Вернее, в их фильмах. А в жизни – подкидывают в канаву, в лучшем случае – скорую вызовут. Или просто кидают. Ты вот что, любезнейший, ты мне расскажи по дороге ее показания.

– Да какие там показания! – снова воскликнул Потапенко и даже ногой дернул. Он допил «Буратино», и пустая бутылка подхватила это движение, угрожая грохнуться на старую, чугунную батарею, казавшуюся нелепым анахронизмом среди лениво оседающих тополиных семян.

– А это от психических особенностей каждого человека зависит. Это наверняка какие-то картины-кадры, может, даже и подробные. Что именно – это у кого как получится. Бывает, что и все помнит, но размыто. Только у кого психика крепкая может запомнить все и в подробностях.

Николаич говорил серьезно, ровным голосом, и казалось, не замечал скептического настроя Потапенко.

– Да мне даже записывать ее показания стыдно было! Чуть не сгорел от стыда, что мне приходится тратить время на фэнтези.

– Может сказки?

– Да хоть побасенки! Я не литературный критик, чтобы заниматься разделением жанров и классифицировать одни выдумки от других! Мне реальность нужна!